Если иметь цель высказаться о фильме «Знаешь, мама, где я был» серьезно, значит быть готовым писать эссе о Резо Габриадзе. Представляя его, легче даже назвать те виды искусства, к которым он не приложил руку, чем наоборот. Этот фильм и квинтэссенция его художественного стиля, и одновременно его же «Амаркорд», но сделан он так, что вызывает ощущение той легкости, что кажется глупым долго и нудно писать об этой симпатичной короткой картине.
Отечественная анимация «Знаешь, мама,где я был»
«Знаешь, мама» – редкий пример отечественного кино жанра анимадок. С одной стороны это биография реального человека, с другой – рисованная анимация, что дает свободу выразить на экране любую фантазию. Творческой карьере Габриадзе, которую в той или иной мере знает публика, отводится минут десять, остальное же время посвящено его детству в Кутаиси и бабушкиной деревне, где он водил дружбу с животными и без осознаваемой глубины наблюдал за отношениями взрослых. И это прекрасное зрелище: эти истории невозможно проверить, но им без оглядки веришь, как веришь, например, в родительские байки. Режиссер картины, Лео Габриадзе, делает, кажется, лучший из возможных подарков отцу, собрав эти истории воедино и сохранив его наследие в вечности. Подарок не только отцу, но и зрителю, который получает возможность это увидеть.
Если пытаться проводить аналогии «Знаешь, мамы» с остальным творчеством Резо Габриадзе, то напрашивается сравнение скорее не с его фильмами, а со спектаклями в его же знаменитом театре марионеток. Те приучили зрителя к своему совершенно самобытному миру: где явь сочетается с фантазией, животные ведут себя как люди, предметы как животные, а пошлости или страшные вещи вроде строя пленных могут подаваться с теплым обаянием, и где не удивляешься ничему. Местами анимированные истории разбавляются документальными кадрами самого рассказчика, что может вызвать вполне резонный вопрос, зачем нарушать этот цельный нарисованный мир. Этот вопрос отпадает, когда понимаешь, что камера создает ту дистанцию, которая позволяет зрителю всмотреться в лицо гения, и дает автору анфас в отличие от некоторых кутаисских персонажей, имеющих только профиль.
В интонации «Знаешь, мамы» чувствуется ностальгия с иронично-меланхоличными нотками, обычно свойственной мудрецам. С первого подзатыльника, розданного мальчишке, с первой шутки про двух книгочеев в местной библиотеке зритель оказывается куплен с потрохами, влюбленный в истории Габриадзе. И дело не том, существовала ли в действительности крыса Ипполит, разгонял ли дед тучи гениталиями, и писал или не писал десятилетний Резо любовное письмо самой красивой девушке Кутаиси, а в том, что он не врет. Улыбайтесь, господа.
АВТОР МИХАИЛ БОДУХИН
